Итак, с передачей корейских имён и названий по-русски далеко не все в порядке. В чем же причины такой ситуации? Причин этих много. Во-первых, фонетические системы русского и корейского языков очень отличаются друг от друга. В корейском встречаются звуки, которым в русском просто нет аналогов. Например, в корейском языке есть два звука “о”, два звука “н”, два звука “ё”, часто встречается специфический звук, который обычно передаётся как “ч”, но в действительности от него весьма отличается (на русский слух он звучит то ли как “ть”, то ли как “чь”, то ли как “дьж”). Человек, который сам не владеет корейским, едва ли сумеет на слух отличить “огубленное О” от “неогубленного О” или “заднеязычное Н” от “переднеязычного Н”.

Поскольку до начала шестидесятых годов даже среди работавших в Корее журналистов и дипломатов корейский знали немногие, то и записывались корейские имена по принципу “как слышится”, то есть -- весьма неточно. Сответственно, в таком искаженном виде появлялись они и в наших газетах и книгах.

Вдобавок, на протяжении почти столетия -- с 1870-х и до 1960- х гг. -- профессиональных корееведов в России было очень мало, а переводчиками и посредниками при всех контактах с Кореей неизменно служили многочисленные советские/российские корейцы. Они внесли немалый вклад в развитие советско-корейских связей. Большое им за это спасибо, однако надо помнить, что советские корейцы говорят на особом диалекте. Иногда они сами думают, что это, дескать, “испорченный” от долгого проживания за рубежом корейский, однако это совсем не так. В корейском языке множество диалектов, которые очень непохожи друг на друга. В последние десятилетия “правильным” корейским объявлен диалект столицы -- Сеула, а советские корейцы просто говорят на другом диалекте, который был распространён в тех местах, откуда в Россию когда-то отправились их предки, то есть на диалекте северо-восточной провинции Хамгён, пограничной с Россией (это не относится к корейцам Сахалина -- недавним выходцам из южных провинций Кореи). Считать этот говор “испорченным” нельзя, наоборот, он даже сохранил некоторые древние особенности, утраченные в сеульском диалекте. Однако этот диалект отличается от сеульского корейского примерно так же, как русский от украинского (если даже не больше).

Понятно, что русские, а потом -- и советские чиновники и дипломаты обычно записывали имена и названия так, как их произносили работавшие с ними переводчики. Один из многих примеров -- история очень распространенной корейской фамилии “Цой”. В сеульском диалекте она произносится как “Чхве”, в то время как в провинции Хамгён сохранилось более старое произношение, которое русскими буквами можно примерно передать как “Цхой”. Под влиянием “советско-корейского” произношения всех обладателей этой фамилии у нас и окрестили “Цоями”.

Эти две особенности -- отсутствие подготовленных корееведов и влияние северо-восточного диалекта, на котором говорило большинство переводчиков -- и привели к тому, что вплоть до начала шестидесятых годов имена корейцев появлялись на страницах советской печати в малопонятном виде, так что сами корейцы (особенно в Сеуле) зачастую, прочтя записанное по-русски корейское имя или слово, просто не могли понять, о ком или о чём идёт, собственно, речь. Достаточно напомнить в этой связи имена некоторых северокорейских политиков, которых тогда часто упоминали в нашей печати и которые, наверное, до сих пор памятны некоторым нашим читателям старшего поколения: Цой Ен Ген (правильно -- Чхве Ён Гон), Ким Ир Сен (правильно -- Ким Иль Сон), Пак Ден Ай (правильно -- Пак Чжон Э).

Вскоре после войны в СССР была разработана система научной транскрипции корейских слов. Автором её был ленинградский лингвист А.А.Холодович (несколько позднее она была модернизирована москвичами Л.Р.Концевичем и Ю.Н.Мазуром). Назвать эту систему идеальной нельзя, однако она предлагала более или менее стандартную схему транскрипции, при которой одно и тоже корейское имя или название всегда записывалось одинаково. Это, собственно, в первую очередь и требуется от транскрипции.

В шестидесятые годы, после того, как стало активно работать первое поколение корееведов, привыкшее к системе Холодовича, ситуация с транскрипцией корейских имён нормализовалась, но, как оказалось, ненадолго. Ситуацию изменило появление на российском горизонте Южной Кореи. С конца восьмидесятых годов к нам хлынули корейские изделия с надписями на английском, и корейцы, с визитками -- тоже на английском. И тут опять началась великая путаница. Понятно, что когда какому-то российскому журналисту (или бизнесмену) дают визитку, на одной стороне которой стоят какие-то странные непонятные буквы, а то и просто иероглифы, а на другой -- все написано по-английски, то этот журналист обычно не отправляется на поиски ближайшего доцента кафедры корейской филологии, а просто переписывает русскими буквами то, что написано по-английски, и в дальнейшем именует своего корейского собеседника так, как было написано на “английской стороне” его визитки.

Однако вот тут незадачливого журналиста и подстерегает ловушка. Дело в том, что базовые принципы английской и русской транскрипции -- очень разные. Система Холодовича -- это транскрипция, её основная задача -- передать произношение корейского слова. Английская же система Рейшауэра, которую хорошо знают и которой пользуются корейцы -- это транслитерация, и её основная задача -- дать возможность легко восстановить правильное корейское написание слова. Поэтому многие корейские буквы передаются в английской “транскрипции” парами английских букв. Например, звук, который очень похож на русское “Э”, записывается в корейском письме сочетанием двух букв: одна означает “А”, а другая -- “И” (когда-то, много веков назад, “предок” нынешнего звука “Э” действительно представлял из себя дифтонг, то есть сочетание этих двух гласных звуков). Поэтому и в английской системе “Э” вполне логично записывается как “AI”. Звук “Е” записывается по корейски как сочетание “О” и “И”, так что и в английской транскрипции он передаётся как “OE”. Есть и другие особенности, которые ведут к недоразумениям. Например, “заднеязычный Н” есть не только в корейском, но и в английском, так что понятно, что в английской транскрипции этот звук передаётся так же, как и в английском -- сочетанием NG.

 Впрочем, особенностям английской транскрипции и её отличиям от русской системы можно посвятить не одну страницу -- так этих отличий много.
К чему это приводит на практике? Если коротко, то к путанице. Например, есть в Корее огромная фирма, которая называется “Хёндэ” (название её заимствовано из китайского и означает “современность”). Корейцы действительно произносят её название примерно как “хёндэ”, но по-английски, в соответствии с правилами системы Рейшауэра, транскрибируют его как “Hyondai”. Разумеется, 99% русских, впервые увидев это название, переписывают его русскими буквами как “Хьюндай”. Корейцы же, конечно, обычно этого самого “хьюндай” на слух просто не понимают, да и в большинстве русских справочников (их пишут, конечно же, специалисты-корееведы) никакой фирмы “Хьюндай” нет и в помине. Или другой пример. В английском языке, как известно, нет звука “Ы”, поэтому корейский звук “Ы” передаётся как “U” со скобочкой сверху. При перетранскрипции на русский эту “непонятную” скобочку, конечно же, убирают, и кореец Ким Ын Сэн становится Ким Ун Саинг'ом (не слишком-то похоже на оригинальное произношение!)